Больница скорой помощи/
Emergency Medical Aid Hospital

Фрагмент интервью Главврача больницы Сергея Орлеанского: 

"— Из 400 сотрудников, которые были на 24 февраля, на момент начала боев за город осталось 36 человек. В том числе всего семь врачей. Положение было критическое: сначала отсутствие тепла, потом — света, потом — воды, плохая погода — мороз, ветер… Транспорта, в том числе автомобилей скорой помощи, нет, все разбито. И периодически на нашу территорию прилетают мины и снаряды... Тем не менее, эти 36 человек оказывали всю, какую могли, помощь всем, кто к нам обращался. В основном, это были раненые — и гражданские, и солдаты, неважно, чьей армии. Все, кто сам смог к нам добраться. Мы заложили все окна подручными материалами, чтобы не было залета осколков. И работали. Как и должны действовать врачи — выполняли свои обязанности.
— Врачи каждый день приходили в больницу?
— Нет, практически все мы жили в больнице — уходить куда-то было опасно, можно было погибнуть под обстрелами. Многие потеряли свое жилье, и им просто некуда было идти. Кроме того, в больнице укрывались многие жители близлежащих домов. Так что, мы создали себе в больнице минимальные бытовые условия и работали. Если говорить о людях, которым оказывалась помощь, это были в основном пострадавшие от пуль и осколков. Пришлось вспомнить все, чему нас учили на военных кафедрах. Иногда одновременно приходилось принимать по два-три человека с такими ранениями, а иногда — пятнадцать. При этом мы четко понимали, что безнадежным мы не поможем, только потеряем время для спасения того раненого, у которого есть шансы выжить. Это были очень трудные решения…Очень непросто было видеть молодых красивых людей, особенно детей, с ранениями в голову, с ранениями, не совместимыми с жизнью, которым мы в наших условиях ничем не могли помочь. Таковы чудовищные реалии военно-полевой медицины и хирургии".

Fragment of an interview with the Chief Physician of the hospital, Serhii Orleanskyi:

"Of the 400 employees who were there on February 24, only 36 people remained when the fighting for the city began. Among them were only seven doctors. The situation was critical: first the lack of heating, then—electricity, then—water, bad weather—frost, wind... There was no transport, including ambulances; everything was destroyed. And periodically, mines and shells were arriving on our territory... Nevertheless, these 36 people provided all the help they could to everyone who came to us. Mostly, these were wounded people—both civilians and soldiers, no matter which army. Everyone who could get to us on their own. We boarded up all the windows with improvised materials to prevent shrapnel from flying in. And we worked. As doctors should act—we performed our duties.
— Did the doctors come to the hospital every day?
— No, practically all of us lived in the hospital—it was dangerous to leave; we could be killed under shelling. Many lost their homes and simply had nowhere to go. Additionally, many residents of nearby houses were sheltering in the hospital. So, we created minimal living conditions for ourselves in the hospital and worked. If we talk about the people who were treated, they were mostly victims of bullets and shrapnel. We had to recall everything we were taught in military departments. Sometimes we had to admit two or three people with such wounds at the same time, and sometimes—fifteen. At the same time, we clearly understood that we couldn't help the hopeless cases; we would only lose time to save a wounded person who had a chance to survive. These were very difficult decisions... It was very hard to see young, beautiful people, especially children, with head wounds, with injuries incompatible with life, whom we could do nothing for in our conditions. These are the monstrous realities of military field medicine and surgery."

Интервью главврача больницы/Interview with the Chief Physician of the hospital